Лекция 16 СВЕРХЧУВСТВИТЕЛЬНЫЕ БОЛЬНЫЕ

Лекарственные болезни не всегда вызываются действием только аллопатических доз. Практикующий врач обязательно встречает среди своих пациентов людей с ^лекарственной бо­лезнью, вызванной неправильным назначением потенциро­ванных препаратов. Это сверхчувствительные люди, которые получили повторные дозы подобных препаратов.

В некоторых случаях лекарство продолжает оставаться подобным после приема достаточной для излечения дозы, и повторные его назначения могут привести к проявлению од­ного из хронических миазмов или к формированию хрони­ческой болезни в зависимости от природы этого лекарства.

У меня есть больной, который уже в течение семи или восьми лет страдает от лекарственной болезни, вызванной неправильным назначением Lachesis. Очень много пациентов приходят на прием с патологическими состояниями из-за не­правильного или многократного назначения Sulphur и дру­гих глубоко действующих гомеопатических полихрестов. Симптомы, вызванные действием лекарства, постоянно выхо­дят на первый план, с годами формируя патологический кон­ституциональный тип с периодически повторяющимися об­острениями. Многие неорганические вещества, совершенно безвредные для человека в естественном состоянии, становят­ся токсическими в потенцированном виде для сверхчувстви­тельных людей. К примеру, некоторые люди любят молоко и пьют его постоянно, не¹ испытывая никакого дискомфорта, но это же самое молоко в высокой потенции может стать причи­ной лекарственной болезни, от которой они будут страдать годами. У врача, испытавшего на себе Lac caninum в течение долгих лет, периодически наблюдались обострения лекар­ственной болезни, вызванной этим средством, так как он ока­зался сверхчувствительным к этому препарату. Но если бы при испытаниях он строго следовал рекомендациям С. Гане-мана, этого бы не произошло: лекарственная болезнь проте­кала бы по типу острой и после окончания испытания препа­рата исчезла бы навсегда. Это еще одно доказательство того, что испытания новых лекарств мы должны проводить, строго придерживаясь схемы, разработанной С. Ганеманом.

Я дал однажды очень высокую потенцию Lachesis сверх­чувствительному пациенту и наблюдал, как после единствен­ной дозы в течение двух месяцев у него одна за другой появ­лялись и исчезали навсегда все его прошлые болезни, харак­терные для патогенеза Lachesis. Но по мере того, как исчезали симптомы Lachesis, на первый план выходили симптомы хро­нического миазма. Иначе говоря, организм этого пациента оказался сверхчувствительным именно к Lachesis и поэтому сформировался конституциональный тип Lachesis, т. е. хро­ническая болезнь, оказавшаяся сильнее хронического миазма и подавившая его проявления. И по мере того, как эта хроническая болезнь излечивалась, появлялись проявления более сильной болезни, т. е. хронического миазма.

Но всегда следует помнить, что при назначении такому сверхчувствительному пациенту лишней дозы подобного пре­парата, он перестает быть целительным, а действует уже в противоположном качестве, становясь причиной лекарствен­ной болезни. Вы должны избегать назначать сверхчувстви­тельным больным лекарства в 1000-й потенции и в еще более высоких, которые способны вызвать лекарственную болезнь, а пользоваться 30-ми и 200-ми разведениями. При правильно подобранном лекарстве назначение таких потенций даст ре­зультат довольно быстро.

"Органон", § 46: "Здесь можно было бы привести множе­ство примеров гомеопатического излечения самою природою од­них болезней посредством присоединения к ним других, сходных с ними. Но, не выходя из области известных и неопровержимых фактов, мы должны исключительно придерживаться только тех всегда одинаковых болезней, которые происходят от посто­янного миазма и известны под определенным названием.

Оспа, столь известная по сложности и жестокости своих припадков, служила чрезвычайно часто для гомеопатического излечения многочисленных болезней, сходных с нею по симпто­мам. Так, одно из самых общих действий оспы состоит в том, что она производит жестокое воспаление глаз, часто оканчи­вающееся потерею зрения; но она же и излечивает хроническое воспаление глаз, по наблюдениям Dezoteux и Leroy. По свиде­тельству Klein'a, потеря зрения, продолжавшаяся два года и обусловленная скрывшеюся внутрь псорою, излечилась под влия­нием оспы. Сколько раз псора вызывала глухоту и одышку! Но эти же болезни были и уничтожаемы ею, когда она достигала высшего своего развития, как свидетельствует J. F. Closs.

Воспаление ядер, далее самое сильное, тоже частый при­падок оспы; поэтому она могла уничтожить значительную и долго существовавшую опухоль левого ядра, происшедшую от ушиба, как это наблюдал Klein, и значительную опухоль под глазами, по свидетельству другого наблюдателя.

Оспа производит также тщетные позывы на низ (tenesmi anales), сопровождающие обыкновенно кровавый понос, как это наблюдал Fr. Wendl.

Когда после прививной оспы появляется натуральная, по­следняя тотчас лее уничтожает первую, не допуская ее до­стигнуть полного развития, как по значительному сходству,

так и потому, что она сильнее прививной. Но если натуральная оспа появляется в то время, когда прививная оспа уже близка к зрелости, то последняя гомеопатически ослабляет первую, как наблюдал Muhry и многие другие.

Кроме способности производить обыкновенные прыщи, предохраняющие от натуральной оспы, лимфа .прививной оспы обладает еще способностью вызывать всеобщую скоротечную сыпь (exanthema). Последняя состоит в появлении конических прыщей, редко гнойных и крупных, обыкновенно же мелких, сухих, которые сидят на маленьких красных пятнах, переме­шанных с другими красными же и круглыми пятнами на коже. Эта сыпь, сопровождаемая иногда жестоким зудом, появляет­ся у многих детей за восемь дней прежде, а еще чаще после по­явления красного кружка (areolum) прививной оспы, и исчезает через несколько дней, оставляя после себя небольшие, красные жесткие пятна на коже. Вот почему прививная оспа излечи­вала у детей, совершенно и прочно, самые застарелые и беспо­койные сыпи, как заметили это многие наблюдатели.

Прививная оспа, производящая, между прочим, опухоль руки, излечила, по высыпании своем, распухшую и полупаралич­ную руку.

Лихорадка прививной оспы, развивающаяся обыкновенно до появления прыщей около красного кружка, излечила гомеопати­чески перемежающуюся лихорадку у двух особ, как свидетель­ствует Hardege-младший в подкрепление замечания J. Hunter'а, что две лихорадки (сходные) не могут совмещаться в одном и том же теле.

Корь, по лихорадке и кашлю, имеет большое сходство с коклюшем. Вот почему Bosquillon заметил в одной эпидемии, когда обе эти болезни свирепствовали одновременно, что мно­гие дети, заболевая корью, оставались свободными от коклюша. Они освободились бы все и навсегда от коклюша, если бы по­следний был сходен с корью вполне, а не отчасти только, если бы он сопровождался сыпью, появляющейся при кори; поэтому корь могла не всех, а только многих детей предохранить от коклюша, и то только на время упомянутой эпидемии. Когда же корь встречается в теле с недугом, сходным с нею в главном припадке, именно в появлении скоротечной сыпи, то она без сомнения может излечить его гомеопатически. Таким образом, по наблюдению Kortum 'а, излечивались быстро, вполне и прочно хронические лишаи по высыпании кори. Просовидная и жгучая сыпь на лице, шее и руках, продолжавшаяся шесть лет и возобновляющаяся при всякой перемене погоды, была превращена по­явлением кори в повсеместный подкожный отек; когда же прошла корь, то и неприятная сыпь была совершенно излечена и затем уже не возвращалась".

§ 47: "Эти естественные излечения всего яснее и убеди­тельнее учат врача выбору искусственных болезнетворных сил, способных уничтожать болезни верно, скоро и прочно".

§ 48: "Из приведенных примеров видно, что сама природа никогда не может уврачевать одну болезнь другою, несходною, как бы ни была последняя сильна, но она производит это излече­ние, как бы чудом, только под влиянием сильнейшей и сходной болезнетворной силы, припадки которой подобны припадкам лечимой болезни. Причина этого кроется в вечных и неизмен­ных, но поныне неизвестных нам законах природы" .

§ 49: "Мы нашли бы гораздо большее число этих гомеопа­тических естественных излечений, если бы, с одной стороны, наблюдатели были бы к ним внимательнее, а с другой - природа не имела так мало вспомогательных болезней, способных ле­чить гомеопатически" .

В § 46 С. Ганеман приводит примеры естественного гомео­патического излечения. Часто врачи, сами того не осознавая, на основании опыта используют в своей лечебной практике по­добные естественные лекарства. Так, мы советуем пациентам с лихорадкой отправляться на юг (имеются в виду южные штаты Америки), в места, где находятся малярийные болота. И дей­ствительно, через несколько лет человек возвращается здоро­вым из такого, казалось бы, гиблого места, а те, кто уезжает в более благоприятные по климату места, не излечиваются.

Миазмы могут излечивать все подобные болезни, т. к. исцеляющее начало их находится в нематериальном состоя­нии. Нарушения, которые вызывает в организме действие природных миазмов, подобны нарушениям, вызванным бо­лезнью, и излечение происходит согласно одному из законов природы - закону подобия.

В начальный период, когда гомеопатия еще только за­рождалась как наука и лекарств, испытанных согласно прави­лам гомеопатии, было еще мало, врачу-гомеопату стоило большого труда из-за ограниченного количества препаратов подбирать подобные лекарства ко всему разнообразию бо­лезней. Но в настоящее время, если врач умеет работать с Materia Medica, то он может подобрать подобный препарат практически во всех случаях.

Каждый врач-гомеопат должен постоянно совершенство­вать свои знания Materia Medica, нельзя терять время впустую. Нельзя найти оправдание врачу, который пренебрегает нашими испытанными лекарствами, пользуясь недостаточно испытан­ными или вообще не испытанными лекарственными средствами в угоду моде или поддерживая традиции. Некоторые врачи считают, что могут делать все, что угодно, если это идет, по их мнению, на пользу больному. Это ловушка, способная уничто­жить любого врача, который не будет избегать ее. Мы знаем, что есть доктора, называющие себя гомеопатами, которые наз­начают лекарства не для того, чтобы излечить болезнь, а лишь для того, чтобы уменьшить страдания больного, и при этом придумывают для себя различные оправдания, скрывая свое невежество. У таких горе-гомеопатов просто не хватает внима­ния, знаний, или ума, чтобы правильно собрать анамнез и най­ти подобное лекарство, излечивающее болезнь. Каждый ду­мающий гомеопат понимает, что лекарство, устраняющее симптомы, не позволяет подобрать полностью подобный пре­парат, необходимый для избавления пациента от его страданий, а в этом случае можно лишь временно устранить или умень­шить страдания, которые через определенный промежуток вре­мени вернутся снова, еще более жестокие. Если вы считаете возможным назначить при лихорадке хинин или болеутоляю­щее средство, то продолжайте и дальше пользоваться этими средствами, но не называйте себя гомеопатами, ибо вы, ничего не смысля в гомеопатии, только дискредитируете ее. Человек, поступающий подобным образом, - неудачник в гомеопатии. Некоторые люди не способны понять и усвоить гомеопати­ческую доктрину и поэтому смешивают в одно невообразимое целое гомеопатию и аллопатию, подчеркивая свое невежество. Я с гораздо большим уважением отношусь к врачу-аллопату, чем к врачу, называющему себя гомеопатом, который недоста­точно знает гомеопатию, чтобы использовать этот метод в своей врачебной практике.

Зачем врачу-гомеопату назначать местные средства для смазывания дифтерийных пленок в добавление к подобному препарату? Если эти местные средства окажут какое-нибудь действие, то как вы сможете правильно оценить действие основного гомеопатического средства? Если местное средство оказывает целительное действие, то зачем назначать еще одно - подобное? И наоборот, если местное средство не оказывает никакого действия, то зачем его применять? Не может быть никаких причин для назначения лекарственного препарата, который не оказывает целительного действия.

Эта тема послужила причиной бурной дискуссии на одном из недавних врачебных конгрессов. Один врач настоятельно рекомендовал использовать перекись водорода для промыва­ния гнойных полостей, говоря, что это не повредит основному лечению. Но вопрос в том, дает ли какую-нибудь пользу это дополнительное лечение? Если да, то подобное промывание исказит клинические проявления болезни, что значительно затруднит подбор подобного препарата. Изменения, которые происходят после воздействия лекарства, помогают врачу определить дальнейшее лечение. А если пациент лечится допол­нительно другими методами, то клинические проявления бо­лезни искажаются и врач пребывает в замешательстве. Если же после назначения лекарства нет абсолютно никаких изменений, то врач знает, что ему в этом случае необходимо делать.

Врачи-аллопаты, прописывая опиум своим больным, наз­начают его не столько для облегчения страданий больного, сколько для успокоения близких, умоляющих врача сделать хоть что-нибудь. Они стоят вокруг постели больного, заламы­вая руки и спрашивая: "Доктор, Вы не могли бы сделать хоть что-нибудь?" - и бедный доктор, теряя способность трезво мыс­лить, дает дозу опиума. Зачем он делает это? Да чтобы успоко­ить близких больного, хотя и понимает прекрасно, что вредит своему пациенту и, кроме того, лишает себя возможности подо­брать подобное лекарство, которое исцелит больного. Могут ли страдания пациента служить оправданием врачу, который своими действиями лишает себя возможности в будущем выле­чить пациента? Врач оправдывает себя, говоря: "Если бы я не сделал этого, люди не поняли бы меня". Какое значение может иметь мнение посторонних людей для выполнения врачом свое­го профессионального долга? Если врач при выполнении своего профессионального долга будет поддаваться давлению близких больного или заботиться о своей репутации в глазах других, а тем более, если в первую очередь будет думать о своем кошель­ке, а не о здоровье своего пациента, - то такой человек никогда не сможет стать гомеопатом.

Честный человек не оглядывается на других. Для него существует только один критерий - то, что является наилуч­шим в данном случае. Именно это он и будет делать.

Часто бывают такие ситуации, когда врач стоит перед выбором - жизнь пациента или долг врача? Сможет ли он

взять на себя ответственность за смерть пациента? Я считаю, что смерть пациента - ничто в сравнении с нарушением вра­чебного долга, хотя в обоих случаях на долю врача достанет­ся самое худшее. Доктор, который нарушает свой врачебный долг, совершает насилие над своей совестью, и потеря совести страшнее, чем смерть пациента.

Обычно опытные и хорошо подготовленные врачи имеют достаточную выдержку, чтобы дождаться того момен­та, когда, казалось бы, умирающий больной начинает ожи­вать и состояние его значительно улучшается, хотя все окру­жающие наперебой упрекают врача в бездействии.

Как следует поступить врачу, когда атмосфера вокруг не­го накалена до предела? Врачу, который будет делать свое дело так, как считает нужным, не обращая внимания на кри­ки и вопли окружающих, можно доверить любого, даже са­мого тяжелого больного. Врач, отступающий от своих прин­ципов и дрожащий перед каждой угрозой, поступается своей совестью, его можно купить и заставить сделать все, что угод­но, на него нельзя положиться в трудной ситуации.

Это бывает непросто для врача-гомеопата - успокоить са­мого себя, когда рядом нет ни одного сочувствующего челове­ка. Отношение окружающих никогда не должно влиять на ис­полнение врачебного долга. Лучше позволить врачу внима­тельно изучить проявления болезни. То, что истинно, защи­щается и развивается, то, что ложно, деградирует. Позвольте человеку несколько раз потерять самоуважение, и он становит­ся трусом и доносчиком, способным совершить любую низость. Врач, который поступил согласно велению долга и совести, может открыто смотреть в глаза близким, когда пациент умер.

"Органон", § 63: "Каждое лекарство, равно как и всякая сила, имеющая влияние на нашу жизненную деятельность, рас­страивает и видоизменяет последнюю, приводя в состоянии здоровья более или менее продолжительную перемену. Эту перемену называют первоначальным действием, и хотя бы она была вызвана одновременным действием лекарства и жизненно­го начала, тем не менее по преимуществу она есть сила врачеб­ная. Хранительная сила организма затем стремится противо­действовать чуждому влиянию, и это противодействие, при­надлежащее нашему жизненному началу, этот результат его автоматической деятельности, называется вторичным, или реактивным действием (противодействием) ".

"Органон", § 64: "В продолжение первоначального дей­ствия искусственных болезненных сил на здоровое тело, жиз­ненное начало, по-видимому, играет вначале просто страда­тельную роль, как бы поневоле воспринимая и вынося впечатле­ния внешней силы, на него действующей; но затем оно приобре­тает самостоятельность и противополагает первоначальному действию другое, как результат собственной энергии. Здесь возможны два случая:

а) Если в теле существует состояние, прямо противное первоначальному действию чуждой силы, то жизнедеятель­ность всегда стремится воспроизвести его, и притом сораз­мерно с силою болезненного или врачебного влияния, а также со своею собственною энергией (действие вторичное, реак­тивное) .

б) Но везде, где такого противного состояния не оказы­вается, жизненное начало старается, по-видимому, только изгладить превышающею силою первоначальное действие внеш­ней силы и, вместо последнего, восстановить состояние спокой­ствия и правильного здоровья (действие вспомогательное, це­лебное)".

В этих параграфах С. Ганеман рассматривает первичное и вторичное действие лекарства. Я считаю, что нет необходи­мости подробно останавливаться на этой теме. Первичное и вторичное действие - это единое действие лекарства, хотя некоторые гомеопаты пытаются их дифференцировать. Не имеет значения, страдает ли пациент от симптомов, которые появились при первичном действии лекарства или при вто­ричном, - лекарство будет излечивать одним и тем же обра­зом. Появившиеся симптомы вызваны действием лекарства, и они очень часто противоположны друг другу. На ранних ста­диях появляется бессонница, а в конце - сонливость, и одно состояние часто более выражено, чем другое.

Например, при испытаниях Opium у исследователей сна­чала наблюдалась бессонница, а затем сонливость. В патоге­незе Opium есть и сонливость, и бессонница, и если другие его характерные симптомы подобны болезни, то не имеет значе­ния - испытывает ли пациент сонливость или же у него бес­сонница. Если Opium подобен заболеванию, он будет лечить в любом случае, и нет нужды выяснять, когда он вызывает бес­сонницу, а когда сонливость.

У некоторых испытателей при приеме аллопатических доз Opium вначале наблюдался понос, а затем запор. И любой  врач знает, что если сегодня он примет Opium в аллопати­ческой дозе, то через 6 часов у него начнется понос, который будет продолжаться в течение нескольких дней, а затем при­мерно на протяжении 6 недель будет запор. Знать, что лекар­ство может действовать двояко, - это просто знать природу лекарства в общем.

Существуют конституциональные типы людей, организм которых реагирует специфическим образом, и эти состояния часто проходят после испытания лекарства или, наоборот, появляются. У этих пациентов симптомы могут быть измен­чивы до такой степени, что запутывают врача, пока он не определит конституциональный тип. Это очень важно при выборе препарата - знать конституциональный тип пациента.

Конечно, при острых заболеваниях симптомы часто бы­вают выражены так отчетливо, что подобное лекарство может быть назначено без определения конституционального типа. Но острые заболевания с течением времени формируют пато­логический конституциональный тип, становясь постоянными.